Про поселок!!!
Еще о Пуксоозере
Почти у каждого человека наступает такой момент, когда хочется вспомнить свое детство, узнать о своих земляках, узнать истоки своей фамилии. Нет, недаром у аристократов чтят родословную, недаром они имеют фамильный герб, которым гордится много поколений. У нас на Севере сведения о родственниках и соседях передавалась из уст в уста. И сейчас еще есть люди, помнящие родословную и свою, и соседей, но их остается все меньше. А через устный рассказ что-то узнать, если люди живут рядом или часто встречаются. К сожалению, с середины прошлого века подвижность людей увеличилась, многие уезжали, часто на другой конец нашей огромной страны и связи рушились. Но момент наступает и, иногда, наступает поздно – спросить-то почти не у кого. И в таких вот случаях может помочь интернет.
Сайт о Пуксоозере я обнаружил случайно, бродя по интернету в поисках знакомых. Оказался интересным, особенно фотографии последнего времени. Еще бы. Я считаю этот поселочек своей родиной. Там я вырос, там сформировался как личность, там учился в школе, там похоронены мои родители и еще много чего там… Начал целенаправленно искать, что еще есть в интернете о Пуксоозере – оказалось довольно много. Возвращался снова и снова. Узнал кое-что такое, чего не знал или не придавал значения. Например, оказывается, о реке Пуксе есть сведения в энциклопедии Брокгауза и Эфрона (1890 – 1916 годы). Там говорится, что вытекает она из озера. Попалась довольно подробная топографическая карта 1987 года. Из нее с удивлением узнал, что истоки речки Пуксы, начинаются не с озера, а много раньше и она через него протекает. На карте до озера этим названием обозначена речушка, которую я знал под названием Летней. Конечно, это было местное народное название, неофициальное. А что скажут теперешние жители? Кстати, другую речку, впадающую в озеро, и мы называли как на карте – Иликса. Нашел географические координаты Пуксоозера: широта - 62,34о, долгота – 40,42о, узнал историю строительства и гибели железнодорожной ветки от станции Пукса.
Написал о речках и вспоминаю, что в детстве хотелось посмотреть на их истоки. Неоднократные попытки обычно кончались неудачами. По Иликсе удавалось проплыть, по крайней мере, с километр – дальше мешали повалившиеся деревья, пяток из них удалось убрать, но дальше их было больше, да и толщина у них не для ребячьих рук. Вверх по Летней совсем недалеко от озера путь преграждала «лежневка», да и сама речка петляла и сужалась до пары метров так, что лодку повернуть трудно. Может быть, надо пояснить, что такое «лежневка»? Поясняю: это временная дорога, по которой катали вагонетки с заготовленной древесиной. Она похожа на железную дорогу, только вместо стальных рельсов на лежащие поперек дороги бревна-шпалы положены другие бревна. А у вагонеток колеса похожи диски от автомашины (колеса без шин) и они катятся по этим бревнам своими выемками. Таких «лежневок» много встречается на заброшенных лагпунктах.
И еще одно воспоминание, относящееся к более позднему времени – восьмидесятые годы, когда доводилось приезжать в гости к брату. У любителей рыбалки был обычай: на вечерней зорьке рыбу ловить, ставить «рогатки» для ловли щук на живца, а ночью на берегу варить уху. Берега озера почти везде топкие, на сушу не выйдешь, кроме нескольких мест – на Первой и Второй рыбацких, на берегу Иликсы, да в одном месте на небольшом возвышении на берегу Летней. На такую рыбалку мы с братом и поехали как-то к Летней. Подъезжаем к месту высадки, и я вижу полноформатную, как дорожный указатель, вывеску «Кабачок «Бабьи слезы». Спрашиваю брата. Он объяснил - какие-то остряки поставили потому, что мужики тут часто уединяются, а рыбалка без выпивки – не рыбалка. И продолжается такая «рыбалка» порой не один день. Правду сказать, под уху из ершей и окуней, пахнущую дымком, да на свежем воздухе у водки совсем другой вкус. Рекомендую, конечно, если в меру. Во время антиалкогольной компании Горбачева Плесецкий район объявил что-то вроде сухого закона - водки не стало, мужики перешли на брагу (Насколько помню, традиции гнать самогон раньше просто не было – может, не умели? Хотя сомнительно: заключенные научили бы, среди них бывали мастера на все руки). Позднее на мой вопрос о «кабачке» брат рассказывал, что до антиалкогольной кампании после рыбалки говаривали: «Хорошо порыбачили – по 1-2, а то и больше бутылки на человека», а после компании: «Хорошо порыбачили – по ведру на брата». А брагу делали элементарно: в ведро воды килограмм сахара да килограммовая пачка дрожжей – через 3-4 дня продукт готов. Кое-кто не выдерживая, приканчивал и раньше.
Кстати, о названиях «1-я и 2-я рыбацкие». Названия, конечно, местные. Когда-то там стояли небольшие рыбачьи избушки. В мою бытность на 1-ой рыбацкой она была уже сломана так, что и следов не осталось, только полянка на берегу. А вот на «2-ой рыбацкой» избушка стояла, правда, уже без окон и дверей, но укрыться от дождя еще можно было. От «2-ой рыбацкой» шла тропинка на озеро Среднее, недалеко протекал ручеек из Среднего в Пуксоозеро (наверное, все это есть и сейчас).
Озеро и поселок красиво смотрелись с бугров Шестой биржи (сейчас может быть не видно, если деревья подросли). Раньше до шестой биржи был проложен так называемый «ус» железнодорожной ветки. Этот «ус» ответвлялся после станции «17-й километр», проходил мимо лагеря на Девятом, парников и после Шестой биржи заканчивался тупиком. В тупике, наверное, и сейчас можно видеть покореженные останки платформы и вагонные колесные пары. На Шестой бирже во время войны был поселок, в мою бытность, правда, там можно было видеть лишь кое-где следы от бывших домов. На правой стороне бугра, через который проходила железная дорога, была вырыта землянка-бомбоубежище, в котором мы иногда играли в «войну». Потом оно обвалилось. После Девятого «ус» этот был уже тогда разобран – рельсы увезли, а шпалы оставались в земле. Жители использовали их для своих нужд. Так, отец навыковыривав из земли построил из их хлев для скота, и даже в 80-х годах из них же мы делали сруб при ремонте погреба. И многие шпалы даже не начали гнить – продукция советских шпалозаводов была отличного качества.
В то время, как мы приехали на Девятый, лагерь был смешанный – и мужской, и женский. Потом, его разделили внутренним забором из колючей проволоки, но скоро мужское население куда-то перевезли, и лагерь стал чисто женским. В 1957 или 1958 году его ликвидировали совсем, но быстро восстановили и, как и до этого, он продолжил заниматься производством сельхозпродукции. Лагерь имел довольно много техники – трактора, плуги, бороны, сеялки и т.п. Обслуживали технику мужчины: вольные и заключенные-пропускники из мужского лагеря. Для ремонта было кое-какое оборудование и кузня, в которую мы - ребята часто захаживали. Правда, мелкоте (а я был мал) поковать почти не давали – доверяли только покачать меха для раздувания горна, да пару раз стукнуть по раскаленной железке. Став побольше, я все же поупражнялся в простенькой ковке и кое-чему научился, что в дальнейшем пригодилось.
И вообще тем несчастным людям, заброшенным судьбой в лагеря северной стороны, я весьма благодарен и причисляю их к своим учителям. Справедливости ради надо сказать, что учили они нас не только доброму, полезному, но и некоторым неблаговидным вещам. Так, помню, один парень (не буду называть имя) посетовал, что сосед надрал ему уши за что-то. Кузнец дядя Вася (так все его звали, потому что настоящее имя у него для русского уха было какое-то заковыристое, латышское) - мужик, в общем-то, неплохой, посоветовал подкинуть этому соседу дрожжей в выгребную яму. Чтобы не стать сегодняшним «дядей Васей», не буду описывать подробно весь рецепт, хотя пацаны-«изобретатели» и сами, наверное, смогут дойти (по своему опыту знаю), но не советую и надеюсь на них благоразумность. На наши расспросы, что же будет, дядя Вася отмахнулся: «А сами увидите». Понятно, мы были заинтригованы, а парнишка, не долго думая, в тот же день поздно вечером осуществил рекомендацию. Дело было летом, жара стояла, как на юге. Пару дней ничего не происходило, мы уж подумали, было, что ерунда все это. Но на третий день с утра увидели, как сосед рьяно черпает жижу из туалета. Ассенизатора видимо вызвать не удалось, поэтому выливал все на собственный огород, прямо на картошку. Лучше бы он этого не делал. Все не вычерпал, но содержимое ямы размешал видно хорошо и на другой день процесс брожения пошел более бурно и в яме, и на огороде – в результате весь огород был залит дерьмом, а из-за миазмов в округе несколько дней дышать было невозможно. До причин такого явления не докопались, а мы естественно помалкивали - признание грозило немалыми неприятностями.
Многие из нас любили что-нибудь мастерить. Почти у всех были модные сейчас самокаты, но естественно самодельные, деревянные с колесами из шарикоподшипников. По деревянным мосткам (тротуарам) кататься на перегонки было здорово, но, если колесо попадало в щель, то «спортсмен» пикировал носом в землю. Мой сосед Сашка Харин, увидев где-то, смастерил нечто похожее на теперешние детские педальные автомобили. С «рамой» из досок, с колесами из днищ бочек агрегат был тяжел и плохо управляем, но мы с азартом «гоняли» на нем со скоростью пешехода. Я увлекался больше мелкими вещами – моделями судов, самолетов, электротехническими опытами (от которых порой страдала электросеть). Описания находил в основном в газете «Пионерская правда», литературы для детского творчества практически не было.
Увлекались запуском бумажных змеев, которые тоже делали сами. Обычно это были небольшие, плоской формы змеи и для запуска их достаточно было одной-двух катушек швейных ниток. Соревновались, кто запустит выше; надевая на нитку кусочек бумаги, отправляли «письма», ветром тащило их по нитке к змею – спорили у кого «почта» быстрее. Как-то мне попалось описание изготовления коробчатого змея довольно внушительных размеров – метра в полтора высотой и с размахом крыльев в два метра. Сделали с Сашкой, разрисовали страшную морду, долго искали крепкий шпагат, а, найдя, запустили свое детище. Забавлялись несколько дней, пока однажды сильный порыв ветра не оборвал шпагат - в результате змей нырнул в канал и бумага размокла, пока мы бежали спасать. Даже взрослые останавливались посмотреть на невиданное в поселке зрелище.
Николай Супаков
